Крик, смех и претензии: участники дела Сергиенко встретились после долгого перерыва

Очередное долгожданное заседание по делу Сергиенко началось с привычного для всех его участников события — с претензий адвоката Владимира Горелика к суду. Добрые 15 минут защитник зачитывал составленное им заявление, ссылаясь на Конституцию, кодексы и бесконечные нормы права:

— Защитник на стадии судебного следствия вправе участвовать в допросе свидетеля, задавать ему вопросы. Вместе с тем, положение этой нормы не содержит указание на право председательствующего отклонять какие-либо вопросы, кроме тех, которые не имеют отношения к делу. Указанным выше положением закона установлено, что порядок судебного заседания…

В это время судья Елена Волощенко пыталась расписать шариковую ручку. Последняя громко жужжала под напором её руки, но, кажется, безуспешно — чернила пересохли.

— Принеси там мне, сверху лежит, — шепнула председательствующая секретарю.

— … положениями части третьей статьи 243, части третьей статьи 248, и пункта шесть части третьей статьи 259 УПК РФ, возращения действиям председательствующего указываются в протоколе судебного заседания, а защитник вправе изложить своё мнение по вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства. Настоящее возражение прошу приложить к материалам дела, — закончил свою речь Горелик.

— Хорошо, приобщим. Всё, защита? Можно продолжить? — ответила судья.

Адвокат парировал, что вопросов у него нет. В зал ввели второго главного свидетеля по делу — Дениса Гринякина. Следующие два часа прошли для него тяжело.

Вопросом на вопрос

Гринякин — один из главных свидетелей по делу. Крупный мужчина в кроссовках Boss и с большими наручными часами под бомбардировкой Горелика простоял два часа: защитник всеми силами пытался подловить директора обанкротившегося «Тисайда» на несостыковках и неточностях. Тактика та же, что и с Владимиром Глазкрицким: тот настолько не выдержал напора адвокатов, что срочно уехал в командировку в Москву, после чего на какое-то время пропал с радаров.

Гринякин же отбивался, как мог, но нервы его иногда были на пределе. Так, Горелик пытался доказать, что помощь за деньги Сергиенко Гринякину никакую не оказывал. Якобы у «Тисайда» и без того было 33 контракта, и получать ещё две школы сверху не было никакого смысла.

— Вы называете тридцать три контракта. Называйте каждый — я отвечу, — держался свидетель.

Горелик продолжал:

— Зачем нужна была помощь Сергиенко, если свидетель и так был загружен работой? У него огромный объём работы! Зачем было давать взятки?

— С чего вы решили, что я был загружен, и с чего вы решили, что я не имел возможностей? Как это вы так заявляете безапелляционно, мне, руководителю «Тисайда»?

— Уважаемый суд. Вопрос не отведён, а мне на вопрос свидетель отвечает вопросом. Я прошу сделать ему замечание!

— Гринякин, вы в тот период были загружены работой? — поинтересовалась судья.

— У меня была возможность исполнять. На 15-й школе работала субподрядная организация, в деятельность которой я не вникал. Что касается очистных сооружений, то это был грандиозный проект, который был ростом для «Тисайда». А школа на тысячу мест — это был следующий шаг для компании, — ответил Гринякин.

В итоге суд снял все вопросы по этому направлению.

Не время для смеха

Но Горелик не унимался: в этот раз он попытался заверить присутствующих, что Евгений Глаголев ни коим образом не мог заранее определить «Тисайду» победу в электронном аукционе. Ранее Гринякин рассказал, что область осуждённый ныне глава депстроя поделил на районы, за каждым из которых был закреплён свой пул подрядчиков.

— Вы говорили, что на принятие решения влиял Глаголев, — обратился к свидетелю адвокат. — Якобы вы слышали об этом от Сергиенко. Что-нибудь другое вам известно? О том, что Глаголев занимался этим вопросом?

— Я, честно, не понял вопроса, — ответил Гринякин. — Честно.

— Вы непосредственно с Глаголевым по данному вопросу общались?

— Да, конечно.

— Где и когда?

— Не помню. Данная информация была известна и Борзасекову, начальнику УКСа [Борзасеков ранее давал показания в суде, прим. Бел.Ру].

Также Гринякин рассказал, что был некий «номинальный документ», таблица, в которой заранее распределили объекты среди подрядчиков. Суд же продолжал снимать вопросы защиты по данному направлению.

— Всё это отмечалось, уважаемая защита. Слушайте внимательно! Давайте не повторяться, — заявила судья Елена Волощенко. — Ведите конспекты.

Под конец заседания нервы потихоньку начали сдавать у всех. Общение часто велось на повышенных тонах, а эмоции били через край. В один момент Сергиенко даже рассмеялся, на что судья отреагировала строго — «смеяться не надо, уважаемые!». Представитель обвинения Струкова при этом всё равно посмеивалась — претензии защиты ей казались нелепыми.

В ответ на вопросы Горелика прокурор вставала с места с просьбой их все отвести. Горелик вставал в ответ, настаивая перед судом на необходимости их все задать. Стулья при этом летали по залу с характерным скрипом, а Сергиенко постоянно вскакивал и садился обратно.

Гринякин держался. К бывшему товарищу он обращался исключительно на вы — Александр Николаевич. Но и на крик иногда тоже переходил, а однажды даже попытался уличить Горелика во вранье, когда тот перепутал год знакомства Сергиенко со свидетелем.

Несмотря на попытки последнего вклиниться в беседу лично, к чему-то определённому прийти участникам заседания, на наш взгляд, не удалось. Единственное, с чем наверняка удалось разобраться 2 апреля — склонение украинской фамилии подсудимого. Очередное заседание назначено на завтра, 3 апреля, и Бел.Ру обязательно его посетит.