«Война это труд. Тяжёлый, изнуряющий труд…»

Афганистан, Джелалабад, июнь 1984 года. 23-летний старший лейтенант Геннадий Коваль ступил на трап самолёта. Первый шаг на неизвестную, чужую землю. Это был шаг, который больше чем на год разделил его с той, уже привычной жизнью, в которой остались родители, друзья и жена с маленькой дочкой. Горячий воздух ударил в лицо. Пыль, песок, палящее солнце. Этот непривычный климат поначалу был просто невыносим. Всех вновь прибывших расселили по модулям. За ним закрепили вертолёт, и начались обычные будни бортового техника. Так Геннадий Борисович описывает первые дни своего пребывания в Афганистане: «Мне дали вертолёт, который был подготовлен на списание после обстрела. Я долго пытался привести его в рабочее состояние, но попытки были тщетны. В итоге, вертолёт списали, а мне дали новый Ми-24. На нём я налётал более 600 часов за полгода».

Часто его экипаж сопровождал советские колонны с военными грузами– главное для них было беспрепятственно обеспечить продвижение колонн. Иногда поступала информация, что из кишлака стреляли, тогда вертолеты высаживали туда десантников, и они проводили зачистку. А экипаж кружил над территорией, не выпуская никого из кишлака. Было и такое, что попадали под обстрелы душманов. Обычно это случалось, когда они вылетали на разведку. В один из таких вылетов Геннадий Борисович увидел след от летящей ракеты только лишь тогда, когда лётчик стал делать противоракетный манёвр. В тот раз осколками ракеты зацепило хвост вертолёта. Пилот развернул боевую машину, они выпустили все оставшиеся боеприпасы в огневую точку, из которой в них стреляли.

Постоянно проводились боевые операции. При проведении одной из таких операций, необходимо было выявить боевые укрепления «духов», прежде чем высадить десантников. Утром, на построении, командир эскадрильи поставил задачу: «Нужны два экипажа, которые пойдут первыми, пока душманы не откроют огонь». И Геннадий вызвался лететь. По ним почти сразу и со всех сторон открыли огонь: « Сколько же их здесь?!!!». Вертолёт успешно сделал круг и ушёл в хвост всей колонны, и они начали обстрел уже выявленных огневых точек. После этого случая экипаж представили к наградам.

Геннадий Борисович вспоминает: «После таких моментов прилетаешь, и ничего вроде, всё нормально, а потом понимаешь, что был на грани жизни и смерти и так скверно, так… аж до слёз, мать бы не пережила. И зачем потом та табличка на школе «Здесь когда-то учился…», и зачем эта пенсия родным после моей смерти?.. А в следующий раз опять прыгаешь в вертолёт и летишь... , чтобы опять быть кому-то нужным… Мы готовы были жертвовать собой. И что этот солдатик, который под пули бежит, жить не хочет? Хочет! Да только он знает, что его помощи там ждут, и погибает, пытаясь помочь. Приказ есть приказ…».

Ему тяжело говорить об этом, а ещё тяжелее ворошить заново все те чувства, которые были тогда пережиты. «Печально когда писем долго нет, когда без сна трое суток, когда подходит какая-то операция, и ты знаешь, что можешь погибнуть. Печально когда на земле есть потери, ведь это значит, мы не смогли им помочь... Печально видеть молодых пацанов, которые запрыгивают в вертолёт и летят на зачистку, в неизвестность. Печально, что мы занавешивали окна фольгой от солнца, а она предназначалась для груза-200. Печально видеть вечно измученных солдат…».

Война проверяет людей и война ломает людей. Но война это не только жестокость, там было и что-то светлое, то, что люди, побывавшие там, пронесли через всю свою жизнь. Боевое братство, дружбу. Иногда, в их военные будни проникали частички обычной жизни. Они гуляли по городу, общались с афганцами, учили их язык. «Я до сих пор вспоминаю эвкалиптовые деревья (мы из них веники делали для бани) и зелёные апельсины, которые дозревали под кроватями, а потом мы их домой везли. Когда уезжал домой, друзья положили мне в чемодан пустую бутылку водки. Я не знал об этом. Меня остановили таможенники в аэропорту, заставили открывать чемодан. Я сначала не мог понять, откуда там взялась эта бутылка. Таможенники сказали мне тогда: «Ничего, другие домой бронеплиты тянут». Просто это была шутка друзей. Вот так нас и провожали домой. Кого с бронеплитами в сумках, кого с пустыми бутылками, а кого забирал «Черный тюльпан»… Да и чего обо мне писать? Я подвигов не совершал, просто, как и все отдавал долг Родине. Война это труд. Тяжёлый, изнуряющий труд».

После Афганистана Геннадий Коваль служил на Камчатке, в Белоруссии. Сейчас 49-летний военный пенсионер, капитан в отставке Геннадий Борисович Коваль проживает в Белгороде.

Алина Коваль