Он допеть не успел…

Но, как это зачастую бывает в нашей стране, Высоцкий при жизни не был признан официальными властями. Как говорил его друг детства, актер Михаил Рощин: «Их часто сравнивают, Есенина и Высоцкого, особенно теперь, после ранней смерти второго, - «Срок жизни увеличился, и, может быть, концы поэтов отодвинулись на время». Но мне кажется, все непохоже, хоть и тот пил, и этот пил, и жена, и известность, и судьба, слава, слухи, народная любовь и официальная критика. Нет, Есенин представляется в сравнении с Высоцким изысканным, почти рафинированным поэтом, сразу веришь в его цилиндр и перчатки. И жизнь у Есенина была еще сравнительно «мирная»: ругали, но издавали, били, но не унижали, не принимали, но признавали, спорили, но в открытую. В энциклопедиях писали: «кулацкий поэт». Но писали! Но издавали! Но ругали! Но не замалчивали же! Не молчали! Не делали вид, что такого поэта вообще нет!.. «Каждая собака» знала наизусть, все пели, изо всех окон звучал – дети, школьники, студенты, министры, секретари райкомов, все любили, а вид делали, что нет его. Не напечатали ни строчки, издали две пластинки…» В 1982 году в издательстве «Современник» вышла первая книга поэта – «Нерв», которая сразу же стала библиографической редкостью.

В 1989-ом Всесоюзная студия грамзаписи подготовила к выпуску серии пластинок «На концертах Владимира Высоцкого», и один виниловый диск сохранился в моей «ветхозаветной» фонотеке. «Я сегодня у вас выступаю не как ведущий артист театра на Таганке, и не как артист кино, а как автор своих песен. Как представитель авторской песни. Я никогда свои выступления не называю концертами, для меня это не концерты, а каждый раз встреча с вами. Хотя это совсем не исключает того, что я коснусь, конечно, и театра, и кино, если это вас заинтересует, но это если вы меня спросите… И вообще, чувствуйте себя свободно и непринужденно, потому что… Нет, правда! Я вам объясню, в чем дело. Дело в том, что авторская песня предполагает вообще непринужденную атмосферу. Атмосферу раскованности, дружественную такую, свободную. Потому что предназначалась эта песня по самому началу, когда я начал сочинять, когда начал петь, для очень узкого круга моих самых близких друзей. Я никогда не рассчитывал на большую аудиторию, я никогда не думал, что у меня будут залы, дворцы. Стадионы. И не только здесь, но и там, в других странах. Я думал, что всегда буду петь в компании друзей. Дома, за столом, с напитками или без, неважно. Самое главное: я думал, что это так и останется в нашем узком кругу. Думаю, именно из-за этого дружественного настроя эти песни стали известны. Мне кажется, причина популярности авторской песни в таком дружественном ее настрое. И я хочу, чтобы у вас также начало скрести на душе и вытягивать вам нервы, как и мне – какие-то проблемы, истории, судьбы людей. Вообще, когда я начал петь, это была компания ребят, некоторые до сих пор работают, вы их знаете. Из ныне здравствующих – Тарковский Андрей, и такой писатель – Макаров, еще такой режиссер и сценарист Володя Акимов. Из тех, кого нет уже – это Вася Шукшин, Лева Кочерян - режиссер, успевший снять только одну картину… Мы жили вместе в одной квартире на Большом Каретном переулке. Я про нее написал песню…» - со старой пластинки звучит «живой» голос Высоцкого.

Этим «предисловием» он предварял каждое свое выступление. Примерно такие же слова услышали зрители, пришедшие на выступление барда во Дворец культуры железнодорожников, когда он приехал весной 1978 города в Белгород. Попасть на концерт было практически невозможно: популярность Высоцкого была просто невероятной! Нам с друзьями страшно посчастливилось – билеты, пусть на одном из самых дальних рядов, удалось достать. Когда он вышел на сцену – невысокий, в простеньком сером свитере, зал взорвался аплодисментами. И так продолжалось после каждой его песни, звучавшей в пронзительной тишине.

У него не было «простых» песен, каждая – со своим сюжетом, практически – мини-спектакль. Слова такие, что не могут оставить равнодушным даже самых «слоновокожих». Но «Кони привередливые» в ту пору, пожалуй, были самыми востребованными, зал ждал этой песни, и поэт оправдал ожидания. Ни пластинки, ни магнитофонная запись не в состоянии были передать той эмоциональности, той энергетики, которой Высоцкий зажигал весь зал… Ближе к концу концерта на сцену с букетом поднялся сын моей сослуживицы Владимир Коваленко, вручив цветы, наклонившись, что-то сказал певцу. «Он сказал мне хорошие слова, - обратился Высоцкий к публике. - Спасибо. Но они касаются лично меня, потому я не могу вам раскрыть секрет». Сказать, что мы вышли из зала потрясенные – значит, не сказать ничего… Такими же потрясенными выходили зрители из театра на Таганке, если в спектаклях был занят Владимир Семенович. Мерилом актерского мастерства и мечтой каждого артиста является роль Гамлета. Как позже вспоминала его последняя жена Марина Влади в книге «Владимир, Или прерванный полет», Высоцкий играл ее так, что ему приходилось за время спектакля несколько раз менять мокрые от пота рубашки. Эта роль была любимой и для самого актера «Нелегко она мне далась, да и теперь выкладываешься каждый раз на пределе. Иногда, кажется: нет, это в последний раз, больше не выдержу… Я не играю принца Датского. Я стараюсь показать современного человека. Да, может быть, – себя. Но какой же это трудный путь к себе!» - говорил актер в одном из интервью. Он успел сняться в 25 фильмах, но самой запоминающейся стала, очевидно, роль капитана Жеглова из многосерийной киноленты «Место встречи изменить нельзя». Это был фильм, который возвращал актера в пору его послевоенного детства, к событиям, оказавшим влияние на всю его дальнейшую жизнь и творчество. За лакированными, прославляющими советскую действительность без изъянов и проблем «официальными» песнями пряталась реальная жизнь: с беспризорниками, сиротами, вдовами, инвалидами войны, «уркотой». Как утверждали современники, потребность в песне душевной, в песне, говорящей всю правду, и вместе с тем в песне веселой или иронической была непомерно велика. На такой спрос и ответил Высоцкий. На народную потребность в песне, полностью искренней и полностью правдивой.

«Интеллигенция поет блатные песни», - говорил поэт Евтушенко. Но это были уже на блатные, а «вроде бы блатные» песни, это уже была стилизация, искусство. Тем не менее, в среде заключенных Высоцкого считали «своим» и уважали, как любили его ветераны войны и полярники, учителя и моряки-подводники – все, кто видели в нем бунтаря-одиночку, посмевшего своим творчеством сделать вызов существующему строю. Биография Высоцкого стала в мельчайших деталях известна только после его смерти. В тот же далекий, трагический день 25 июля лишь одна из центральных газет дала короткое извещение о его кончине. В театре на Таганке в связи со смертью актера был отменен спектакль, но в кассу не было сдано ни одного билета. Несмотря на отсутствие официальной информации, в день похорон к театру, где проходила гражданская панихида, собрались десятки тысяч людей. Спустя месяц после трагического события об этом мне рассказала знакомая москвичка. Толпа выглядела как яркая, колышущаяся клумба. Боясь массовых беспорядков, привлекли конную милицию. Но народ не бушевал, он скорбел по любимому человеку: поэту, актеру, певцу. Он хотел проводить его в последний путь. Сегодня будут много говорить о поэте, его творчестве, значении для русской культуры. Собственно, о Высоцком вспоминают не только в юбилейные дни: вот уже восьмой раз проводится конкурс «Своя колея», который отмечает людей неординарных, сумевших проявить себя в экстремальных ситуациях, словом «героев нашего времени». Высоцкий ни героем, ни кумиром себя не считал. Но он им был. Он оставил большое творческое наследие, светлую память о себе. Но судьба отпустила ему всего 42 года. И дожить не успел, и допеть…

Специально для ИА «Бел.Ру» Валентина Милюкина