«В детсаду играют в украинцев и русских»: психолог — о работе с детьми из приграничья

Вот уже больше 1,5 года Белгородская область живёт в практически прифронтовых условиях. Некоторые белгородцы успели привыкнуть к «громким звукам», а жители приграничных сёл точно знают, как нужно действовать в случае обстрела. Вместе со взрослыми к новым условиям жизни пришлось привыкать и детям. С теми, кто живёт ближе всего к границе, проводят работу психологи. А родителям дают рекомендации, как помочь ребёнку пережить стресс, связанный с происходящим.

Но детская психика отнюдь не настолько хрупкая, как нам может показаться. О том, как справляются с тревогами дети прифронтового региона, Бел.Ру рассказала детский и семейный психолог Анна Киреева.

«Если родители попытаются оградить, то не получится»

— Как проходит психологическая работа с детьми из приграничья?

— Первое, что нужно создать в работе с такими детьми — это чувство безопасности. Потому что когда происходят обстрелы и рушатся дома — это ни разу не безопасно, это прямая угроза жизни и здоровью. Всё очень индивидуально для каждого ребёнка. С кем-то только над чувством безопасности нужно долго работать, создавать такую атмосферу, чтобы он смог почувствовать защищённость от угрозы. Ведь это не просто так: пришёл к психологу — почувствовал, что ты в безопасности.

Нужно думать, как это чувство усилить и создать его в том пространстве, где ребёнок живёт. Если он ходит к психологу и, условно, живёт в Шебекино — то эффект будет сомнительным. Кроме того, если родитель не чувствует себя в безопасности, то ребёнок тоже. Он может не понимать, не быть свидетелем обстрелов, но с ним родитель, который живёт в осознании, что это может начаться, постоянно переживает, мониторит ленту новостей в телеграме и находится в постоянном стрессе. И эта тревога, конечно же, сквозит в его действиях, в гиперопеке — «не ходи туда, сиди дома», и ребёнок эту тревогу перенимает.

— В таком случае, родителям нужно отрегулировать своё поведение?

— Понятно, что если совсем маленький ребёнок, то не стоит его излишне запугивать, но чем он старше, тем больше понимает и слышит где-то ещё, в том же детском саду от взрослых. В детсаду они уже играют в украинцев и русских — есть понимание у детей, что происходит. И если родители пытаются оградить, то не получится. У ребёнка будет ощущение, что «что-то происходит, а мама об этом не говорит», и он уже домысливает сам, а отсюда — пугающие последствия для психики.

То есть, должна быть комплексная работа над созданием безопасности не только для ребёнка, нужно помочь и родителям. Если это вариант куда-то уехать, то мы ищем способы, ищем какие-то инстанции, куда можно обратиться, чтобы родители тоже чувствовали себя защищёнными, тогда это ощущение будет и у ребёнка.

«Хотят справедливости, чтобы всё было по-честному»

— Дети разного возраста по-разному реагируют на происходящее?

— Когда это в феврале–марте началось, кто-то из родителей мог говорить малышам 4-6 лет, что громкие звуки — это гром. Сейчас уже у взрослых есть принятие ситуации, они адаптировались к условиям, и дети вместе с ними. С одной стороны, это может их пугать, с другой стороны, если родители спокойные, то им будет всё равно, малыши не так много рефлексируют.

У детей психика более подвижная, чем у взрослых, больше ресурсов на переживание травмирующей ситуации. Я знаю ребят, которые переехали в Москву, и они уже не помнят, что боялись ходить в школу. А есть дети, которые живут здесь, но у них больше внутренних психологических защит. Они обесценивают ситуацию и говорят: «да подумаешь, гремит — ну ничего страшного, я тут повернулся на другой бок и заснул». Это возраст 10-11 лет — могут пугаться, но больше заняты своими личными проблемами и подростковыми переживаниями.

Но есть и чувствительные дети, у них психика восприимчивая и последствия могут быть серьёзные. В таких случаях хорошее влияние оказывает переезд. Ребёнок очень быстро забудет, что происходило, и восстановится, в отличие от взрослого. Также в таких случаях помогает находить стабильность в нынешней нестабильной ситуации занятие своими рутинными делами, это даёт ощущение что «моя жизнь предсказуема и постоянна, и я знаю что будет сегодня, завтра…».

А дети, кто постарше – 14-16 лет — у них на фоне ситуации развивается рефлексия о смысле жизни, что правильно и неправильно. Это может уйти в депрессивную историю «я ничего не могу изменить, и родители как будто сдались» с возмущением: «они не борются, ничего не делают, а надо что-то делать». Такой юношеский максимализм, хотят справедливости, чтобы всё было по-честному, по правде. Могут ругаться с родителями. Вся эта внешняя ситуация в стране всколыхнула больше каких-то глубинных проблем в каждой семье из-за разных точек зрения.

«Триггером могут быть лопающиеся шарики»

— Нужно ли объяснять детям, что происходит в мире?

— Можно объяснить так: бывает, что люди ссорятся друг с другом, а бывает, что ссорятся между собой целые страны, и они могут применять разные способы, чтобы доказать свою правоту, и это несправедливо и неправильно по отношению к людям, но сейчас вот так происходит. Если ребёнку уже пять лет, то нужно обязательно объяснить. Но здесь уже зависит от того, что об этом думают родители — вопросы патриотизма и тому подобное.

— Как психологические травмы от происходящего могут сказаться на ребёнке в дальнейшем?

— Часто такие дети во взрослом возрасте могут быть очень жестокими. Потому что внутри травмированного человека, который пережил агрессию, тоже живёт агрессор. Такие дети могут оказаться нечувствительными к своим каким-то переживаниям и переживаниям другого человека, они не могут сочувствовать и принимать чужие слабости.

Когда были террористические акты в Москве, на «Норд-Осте», где террористы заклеивали скотчем рты и связывали руки, потом триггером у этих людей даже спустя несколько лет был звук отрывающегося скотча. А здесь триггером могут быть громкие звуки, например, лопающиеся шарики на праздниках вызовут панику. Конечно, со временем, если ребёнок живёт в безопасном месте, у него эти реакции сходят на нет. Но какое-то время, безусловно, будет реагировать на громкие звуки, будут трудности с засыпанием ночью или боязнь замкнутых пространств, потому что прятались где-то от обстрелов.

Хотя по большей части реакция ребёнка на происходящее в связи с СВО зависит от того, как поведёт себя родитель, как оказалось, многие дети, живущие в приграничных районах, быстрее способны адаптироваться к нынешней ситуации, чем мы, взрослые. Кто-то из них больше занят своими личными переживаниями, а кто-то принял определённую позицию в отношении этого конфликта и просто её придерживается.