Как живут и трудятся в колонии Белгорода: оплата комуслуг, Нюша и щётки за свой счёт

19 января православные празднуют Крещение, а корреспондент ИА «Бел.Ру» отправилась туда, где колючая проволока встречает тебя раньше людей — в ИК-5. Это колония строгого режима, место содержания осуждённых мужчин.

У входа — знак «Стоп», высокий забор, колючая проволока, а из людей только замначальника ИК-5 Олег Бавыкин, замначальника УФСИН по региону Пётр Малыгин и старший инспектор пресс-службы УФСИН Ольга Загородняя. Первой в маленькую железную дверь заходит Ольга, другие остаются. Ждать пришлось около пяти минут.

Раздаётся жужжащий звук, дверь открывается, захожу, упираюсь в решётку. Решётка открылась только после того, как намертво закрылась дверь сзади. За стеклом и маленькой решёткой справа сидит приятная девушка. Дальше схема простая: ты ей — паспорт, она тебе — пропуск. Но, помимо этого, у неё же надо оставить запрещённые предметы, в том числе телефон, наушники, зарядное устройство, любые шнуры, фото- и видеозаписывающие гаджеты. Взамен дают номерок, по которому на выходе все вещи вернут обратно. Затем проходишь через рамку — и тебя встречает молодой человек с ручным сканером. Проверяет — и можно идти дальше: снова заходишь за решётку, она закрывается, открывается железная дверь, а там уже ожидает Ольга.

Дождались замначальников и начинаем нашу экскурсию. Вокруг сетки и заборы высотой в трёх рослых мужчин, а впереди — несколько зданий. Как объяснил Олег Бавыкин, территория делится на две части: жилая зона и промышленная. Входим в промышленную.

Павильоны, станки, сварка и стулья, стулья, стулья

Все здания тут похожи друг на друга: двух-, трёх- и четырёхэтажные, кирпичные, белые (в штукатурке) либо красные. Заходим в первый цех — учебно-производственный участок, где занимаются дерево- и металлообработкой. Здесь кипит производство офисной и детской мебели. «Действующих контрактов пока нет. Работаем наперёд немного. Все прошлогодние мы уже выполнили», — уточняет замначальника колонии. Каждый осуждённый занят своим делом, на нас почти никто не обращает внимания. Подходим ближе или проходим мимо — здороваются. Все одеты в тёплые бушлаты и шапки: помещение огромное, прохладное.

Тут пластами уложены листы ЛДСП, стоит множество различных станков: на одном режут, на другом вырезают, на третьем красят. Здесь же стоит устройство, на котором под давлением выгибают деревянные спинки стульев, чтобы сидеть было удобнее. Бавыкин и Малыгин с гордостью рассказывают, что такой станок — единственный в области. Купили его в прошлом году. Ещё одно приобретение — современные промышленные пилы.

Проходим сварочный участок. Справа сверкает сварка, слева двое тянут железные опоры, которые в будущем станут полноценной оградой. Те серые и зелёные решётчатые заборчики, которые мы видим вокруг детских площадок и некоторых госучреждений, делают здесь — в ИК-5. Тут лежат заготовки для будущих калиток, заборов, стульев — большие, маленькие, средние. Сварщик здесь зарабатывает 20 000 рублей и более, так как работа тяжёлая и, к примеру, упаковщиком может стать каждый, а узким специалистом — нет.

Вдалеке стоят уже готовые изделия. Здесь — разобранные по частям шкафы и уже собранные и упакованные полки, скамейки ждут отправки. Знакомые с детства маленькие стульчики с металлическими ножками и деревянным сиденьем и спинкой, на которых многие раскачивались в детсаду или школе, тоже ожидают в этом павильоне. Можно сделать такие же, но мягкие. Их и делают, но это сложнее. Замначальника рассказывает, почему мебель закупают у них.

У нас всё очень индивидуально. Надо воспитателям, чтобы дети в саду не качались на стульях, они нам говорят, а мы чуть толще металл делаем. Или нужны ножки регулируемые — делаем, чтобы можно было их делать выше или ниже. Не проблема. То же самое с цветом: не все же хотят коричневое или бежевое — красим. Олег Бавыкин, замначальника ИК-5 — начальник центра трудовой адаптации осуждённых

Идём дальше, из одного кирпичного здания в другое — покрасочная. Здесь изделия заезжают на рельсах в спецкамеру, где наносится порошковая краска и запекается при температуре 200 °C. Аппарат тоже новый, современный, позволяет сэкономить время и сделать работу более качественной.

Пётр Андреевич рассказывает, что такого большого цеха нет ни в одной колонии области. Очень помогает и то, что много чего здесь осталось с советских времён. Да, оборудование старенькое, но работает чётко, например, гильотины, фрезерные станки. Зачем тогда тратить деньги на новое? Чтобы чуть облегчить труд осуждённых и чтобы процесс производства шёл быстрее.

Сколько зарабатывают и где тратят: коммуналка, печенье, окорочка

На выходе с учебно-производственного участка Бавыкин разрешает пообщаться с одним из осуждённых — кладовщиком. Мужчина рассказывает, что работе их обучали в ПТУ при колонии. Учились около трёх месяцев, последний из которых — практика. Те, кто попали в колонию с навыками, работают рядом с неопытными: подсказывают, объясняют, показывают.

Работать приходится по восемь часов в день. Пять дней в неделю — полноценных рабочих, суббота — сокращённый день, а воскресенье — выходной. Осуждённый рассказывает, что до тюрьмы работал сборщиком, поэтому выполняемая работа в колонии ему знакома.

Зарабатывает кладовщик в ИК-5 порядка 10 000 рублей. Олег Вячеславович уточняет, что зарплата у мужчины 12 130 — по МРОТ. Но из этой суммы вычитают 13%, получается около 10 500 рублей.

Тратить тоже есть где. На территории колонии расположен ларёк, где можно купить печенье, сигареты, зубную щётку, туалетную бумагу и всё необходимое для жизни. Есть и коптильня, где коптят сало, окорочка и мясо, которые тоже можно потом приобрести в магазине для осуждённых.

Если тратить не хочется, можно отослать деньги родственникам. Кто-то платит алименты, иски — это тоже удерживается из зарплаты. Для сравнения, в 2019 году насчитывалось 20 млн рублей погашений исковых требований, а в 2020-м — 26 млн рублей. Кроме того, осуждённые сами платят за коммунальные услуги, так же как и находящиеся на свободе люди — за тепло, свет.

Есть в колонии и варианты повышения заработка. Квартальную премию никто не даст, но повысить доход можно благодаря выработке. Оплата труда здесь сдельная, а соответственно, если мужчина произведёт продукции больше нормы, то и получит больше денег — премиальные.

СИЗы, ботинки, плащи — и всё это под Нюшу

Выходим из мебельного цеха, проходим снова решётки, огороженные здания, входим в белое. Тут расположился обувной участок. На полках стоит больше 30 десятков пар обуви для заключённых: сами изготавливают, сами носят.

Практически всё, что вы видите тут, делается в колонии. На сотрудниках одежда — это здесь отшивалось. На осуждённых что надето — тоже тут делалось. Я стою в туфлях, которые изготавливались в ИК-5. Пётр Малыгин, замначальника УФСИН по Белгородской области

По словам замначальника, 70% от всей текстильной продукции отшивается в тюрьмах. Пока не начал работать здесь, он сам поверить в это не мог. Все крупные компании по продаже спецодежды сотрудничают с колонией. Пётр шутит (или нет): «А чего же с нами не сотрудничать? У нас работники на производство не опаздывают, раньше не уходят, запоям не подвержены».

Снова переходим из здания в здание. Перед входом стоит группка отбывающих наказание: здороваются, поздравляют с праздником Крещения Господня. Начальники отвечают им тем же.

Заходим на швейный участок на первом этаже. Тепло, светло, играет музыка — песни Нюши из радио: «Я теперь твое воспоминание. Может, я была тебе посланием. Ты забыть меня уже не сможешь. Ты не сможешь забыть, ты не сможешь забыть!». Видимо, шансон в тюрьме — уже миф, теперь только попса, ну или что радио предложит. Работать так легче, чем слушать ежечасные стуки машинок и станков, объясняет Малыгин.

У стенок стоят короба — упакованная готовая продукция. Под попсовые песенки мужчины занимаются раскройкой и отшивают на машинках одноразовые СИЗы — белые защитные костюмы. Их чаще используют на грязных производствах. К примеру, в свинарниках. В месяц заключённые изготавливают по 700 000 таких костюмов. Тут же шьют полукомбинезоны, куртки и костюмы, которые в последующем будут носить разнорабочие, сантехники и электрики. В месяц из-под машинок здешних рабочих выходит около 10 000 таких изделий. Здесь же отшивают водонепроницаемые плащи. Их можно встретить в магазинах для рыбаков и охотников.

Работают осуждённые на новых машинках. Не все, но большинство. Стараются обновлять технику, чтобы работа шла быстрее. Теперь даже нитки на производстве не надо самим обрезать — это делает техника. Произведённое здесь, рассказывает Малыгин, изготавливается на правах услуги — на давальческой основе, а продукцию поставляют не только в муниципалитеты Белгородской области, но и на курские, московские, ивановские предприятия.

Почему именно услуга? Во-первых, нам так проще. Не нужно тратить время на закупку сырья и материалов. Во-вторых, не надо искать варианты сбыта, компании. Нам привезли материал, мы пошили и отправили её. Прежде, конечно, включили в стоимость зарплату, коммуналку и рентабельность. Пётр Малыгин, замначальника УФСИН по Белгородской области

Заходим в другое помещение. Тут лежит гора синтепона. Его разрезают по лекалам, чтобы потом использовать как утеплитель в фуфайках. Двигаемся в следующее строение.

Модернизация в ИК — прошивка ультразвуком

В ещё одном здании изготавливают и хранят мешки. В прохладном павильоне на первом этаже 50% пространства забито упакованными и готовыми к отправке мешками. Их развезут по заводам, а дальше в них можно будет хранить и транспортировать, к примеру, крупы или муку.

Поднимаемся на этаж выше, здесь уже теплее. Осуждённые за работой: стоит около 150 швейных машинок и порядка 10 ткацких станков, на которых ткут ткань из ниток. На производстве рассказывают и показывают, как одни рабочие прошивают дно и горловину на мешке. Здесь это делают ультразвуком, а не нитью. Другие вставляют в мешок специальный вкладыш. Благодаря ему даже самое мелкое содержимое не высыпается. Один из осуждённых демонстрирует: получается ловко и быстро — пара секунд.

С одного такого мешка рабочий получает 60–70 копеек. В день таких в ИК производят около 70 000 штук, а в месяц — 2 млн. Стоит отметить, что хоть в цехе и тепло, но когда всё оборудование работает одновременно, в помещении стоит невообразимый шум.

Раньше здесь, по рассказам Малыгина, выпускали тракторное оборудование для Харьковского тракторного завода. Часть станков и огромных гильотин так и стоят на улице — не используются, нет таких объёмов и мощностей.

Дальше всей компанией мы прошли в местную пекарню. Пара мужчин печёт здесь хлеб, который сами заключённые потом и едят. Попали на момент уборки: аппарат для замеса теста уже вымыли, заготовки поставили в специальный шкаф, чтобы тесто подошло, но не заветрилось. Дали даже попробовать свежеиспечённый серый хлеб: горячо, но вкусно. Это был самый жаркий цех, но оно и понятно — постоянная работа рядом с печами.

Помимо производственных зданий, на территории есть жилые корпуса и даже клуб. Там заключённые могут посещать кружки, а если есть желание, можно засесть за книгой в библиотеке. Она тоже имеется в ИК-5, как и храм.

А поговорить?

После своеобразной «прогулки» по территории ИК-5 журналист пообщалась с Олегом Бавыкиным. Удалось обобщить всё услышанное и увиденное и уточнить, почему к УФСИН в последнее время возникает столько вопросов из-за госзакупок.

Что касается последнего, осенью на «Бел.Ру» вышел материал, в котором рассказывалось о стоимости товаров, изготовленных заключёнными, об участии УФСИН в процедуре госзакупок. Выяснилось, что если закупать ту же мебель не в ИК, а в магазинах, то можно найти дешевле. Почему?

Бавыкин рассказал о возможных причинах. Если прописать его монолог тезисно, то:

1. УФСИН закупает качественные материалы, чем не всегда отличается продукция в магазинах;
2. В ИК-5 подходят к производству очень индивидуально. Например, если в детском саду скажут, что стандартная толщина металла на ножках стульев им не подходит и нужно сделать на миллиметр или два толще, то у колонии есть возможность это реализовать;
3. Стоимость зависит также от цвета. Если в том же детсаду не захотят покупать стулья стандартного древесного цвета, а закажут цветные, это будет стоить дороже;
4. В стоимость включают также сборку той же мебели и доставку, оплату труда.

Если же подытожить нашу экскурсию, не каждый знает, что:

• заключённые получают зарплату за свой труд, и она может достигать 30 000 рублей;
• на территории колонии есть своё училище, после обучения в котором осуждённые получают диплом и могут устроиться по нему на работу после выхода на волю;
• осуждённые, которые трудятся на производстве, сами платят за коммунальные услуги, которые им предоставляют;
• в большинстве производственных цехов тепло и играет музыка;
• на территории колонии есть магазин для заключённых, где они могут потратить заработанное на предметы первой необходимости или еду;
• осуждённые делятся по интересам и могут посещать клуб и библиотеку или храм.

Звучит неплохо, но не стоит забывать, что это всё же место лишения свободы и попадать сюда лучше только по работе. Например, как журналист ИА «Бел.Ру».