Улицы опустели: Белгород переживает трагедию и готовится к первой рабочей неделе

Днём 7 января в Белгороде было морозно, хоть и безветренно — по-зимнему комфортно. Недавно выпавший и ещё не ставший грязным снег переливался и блестел в лучах вечернего солнца — как в новогоднем кино. Но радоваться всему этому некому: улицы города опустели.

Изредка попадаются навстречу редкие прохожие. В основном — одинокие бабушки с мешками и тележками, да спешащие по своим делам молодые люди. Детей— почти нет. И это в каникулы после Нового года, в самое волшебное время на планете.

Дело в том, что Белгороде время застыло.

Совсем скоро начнётся рабочая неделя. Войти в ритм без потерь — трудная задача, сталкиваться с которой приходится каждый январь после затяжного отдыха. Помочь могут тайм-менеджмент, режим дня, спорт — интернет завален рекомендациями на эту тему.

Но как справиться со страхом? Как идти по знакомой улице, осознавая, что всего неделю назад здесь из-за ракетного удара погибли дети? Как войти в режим прежней жизни? Такого рецепта в Сети не найти.

Гуляя по городу, периодически посматриваешь в небо: как там, ничего не летит? Спокойное зимнее небо отвечает тишиной. Тишина звенит в ответ и на улицах.

На центральной площади — ни души. Каток, и раньше напоминавший гигантскую личинку, окончательно стал похож на зверя: спящего и израненного, с рваными дырами по всему телу. Выбитые окна чернеют пустотой: заглядывать в них страшно.

Безжизненно висит и праздничная иллюминация. Потухшая ель окружена забором: то, что раньше было частью декорации, теперь стало похоже на заграждение. Единственное, что здесь горит — экран возле драмтеатра. Белые буквы на красном фоне предупреждают об опасности — минах и бомбах.

Стихийные мемориалы, заваленные игрушками — места, без боли в сердце на которые не взглянуть. Некоторые бабушки, проходя мимо них, кланяются и крестятся.

Внизу у побитого осколками сердца «Я люблю Белгород» на «Арбате» лежит конфета, заботливо принесённая кем-то из взрослых. Тут же — припорошенные снегом и набитые ватой медведи со стеклянными глазами. Они сидят, поддерживая «товарищей» плюшевыми лапами: без друг друга мишки давно бы скатились вниз. Срезанные алые розы пестрят на фоне снега. Цветов очень много, но главный — чёрный.

В городе стало больше полиции. Часто попадаются и «дружинники» в камуфляже. Несколько сотрудников УМВД останавливаются у места, где когда-то был центральный «Потапыч». Наверное, они тоже удивлены непривычным зрелищем.

Видна и работа строителей: где-то натянули ленты и заколотили выбитые окна фанерой, где-то замеряют рулеткой масштаб разрушений и думают, как быть дальше.

Вопрос «Как быть дальше?» задают сейчас себе многие белгородцы. На момент написания этого текста город уже больше суток живёт без звуков взрывов: с одной стороны, затишье даёт надежду, с другой — пугает своим внезапным молчанием.

В идущих из Москвы поездах белгородцы с грустью в голосе подмечали, что билеты до города стало купить проще — многие их сдали, желая переждать неспокойный период где-нибудь вдали от границы. Понять людей можно.

В магазинах тоже пусто. Никто не стоит в супермаркете за мандаринами, нет и привычной очереди к кассе. Чуть лучше дела обстоят в кафе: внутри играет рождественская музыка, смеются люди. Вот кто-то шумно празднует, а вот продвинутые бабушки обсуждают нейросети и китайцев, нахмурившись и опустив глаза в смартфоны.

Две девушки за самым дальним столиком разговаривают о сериале. Кажется, речь идёт о «Слове пацана», но это лишь догадки. «Маму больше всех жалко, у которой шапку украли. И лялю», — говорит одна другой.

«Нет, она, наверное, забыла про наш чай», — вслух сетует бабушка. Её подруга вздыхает.

Жизнь продолжается, и всё идёт своим чередом. Чай пожилым женщинам, к слову, в конце концов принесли.