Старость в одиночку: как Белгород обходится без дома престарелых

За пределами очереди

– Коля, ты что несёшь? А, лимонад? Лимонад – можно.

Мы с Жанной Фёдоровной Гацко, заместителем директора Центра социальной реабилитации общественной организации «Милосердие и забота», проходим по коридорам здания на улице Промышленной в Белгороде. Здесь живут люди, которых не возьмут в дом престарелых, или, как принято сейчас называть, в дом-интернат для престарелых и инвалидов. У кого-то нет паспорта, кто-то не получает пенсию, а у кого-то − болячки, с которыми в дом-интернат вход заказан.

Славочка – любимец руководства. У него нет одной ноги, передвигается на ходунках. Он жил один в Шебекинском районе. После ампутации ноги из больницы его привезли в дом «Милосердия и заботы».

– Он помогает, посуду моет. И всегда улыбается. Порой разнервничаемся – бежим сюда на него глянуть и успокоиться, – рассказывает Жанна Гацко.

Наталья – кемеровчанка. Приехала как-то в гости в Новооскольский район и вышла там замуж. Много лет спустя муж умер, не осталось никого. Её в центр реабилитации тоже доставили – ходить она не могла. Сейчас, по её словам, бегает.

- Жанна Фёдоровна сказала: ты будешь ходить. Занималась ходунками как могла. Сделала первые шаги. Я здесь уже второй год живу, как дома. Обращение к нам отличное. Не обижают, не оскорбляют, рук не протягивают.

Наталья

А Валентину из дома в Строителе выгнала мать. И уже третий год она в центре «Милосердия и заботы». Рассказывает, что платит за проживание, помогает центру и трудом.

- Проходила комиссию в дом престарелых. Они сказали – звоните, узнавайте. Каждый день ходила – бесполезно. А как-то знакомая, в магазине работает, встретила, угостила, а наутро с мужем привели меня сюда… Я встаю в пять утра и до десяти работаю: мою два коридора, комнаты, ношу кушать, на кухне помогаю поварам. Многие говорят: зачем согласилась? Я говорю: девки, такой я человек. Попросили – согласилась и буду помогать. А что сидеть лишний раз?

Валентина

«Мест достаточно»

В Белгородской области работают 15 бюджетных домов-интернатов для престарелых и инвалидов, десять – областных и пять – муниципальных. Суммарная их вместимость – 1 016 койко-мест. Все места заняты.

В управлении социальной защиты департамента здравоохранения считают, что потребности пожилых и инвалидов в стационарном социальном обслуживании в регионе обеспечены полностью. Очередей нет.

Работу домов-интернатов контролирует управление соцзащиты. Финансирование они получают из областного бюджета и зарабатывают сами. По закону №442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации» люди отдают 75 % своей пенсии на содержание в интернате.

В 2017 году содержание одного человека в домах-интернатах региона в среднем обходилось в 33 000 рублей. На эту сумму пожилые люди получают питание, медицинское обслуживание, культурную и оздоровительную программу, получают доступ к интернету и телефонной связи.

Дома-интернаты имеются в 15 муниципалитетах Белгородской области, в том числе в Старом Осколе, Прохоровке, Губкинском горокруге, Шебекино. Белгорода и Белгородского района среди них нет.

«Других желающих заниматься этим нет»

Директор социально-реабилитационного Центра Владимир Выродов рассказывает, что у центра конкурентов, по сути, нет, потому что нет желающих заниматься этой деятельностью ни на государственном, ни на муниципальном, ни, тем более, на общественном уровне.

– Есть такой раздел деятельности: ночью нам привозят всех пьяниц города. Медвытрезвителей нет. Мы принимаем бесплатно, взяли это по собственной инициативе. Несколько лет назад бывший секретарь Совета безопасности Побудилин подъехал сам и предложил дать им приют.

Владимир Выродов

Центр реабилитации – скорее подобие хосписа. Но народ это слово не воспринимает. Бомжами проживающих в центре людей тоже не называют – по словам Владимира Выродова, два года назад федеральные власти рекомендовали это слово искоренять: «На сегодня у нас проживают люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию».

– В департаменте здравоохранения вы услышите приблизительно такую фразу: «Нет проблем ни в чём – ни посмотреть, ни положить». Но вы не попадёте в дом-интернат, потому что огромный список противопоказаний. Шизофрения – нельзя, гепатит С – нельзя, ВИЧ – нельзя, явная онкология – нельзя.

Владимир Выродов

Через «Милосердие и заботу» за год проходит около ста человек с гепатитом С, в прошлом году было 27 ВИЧ-инфицированных. А с шизофренией – так по словам директора, «люди в возрасте все немного со странностями».

Люди и собаки

Директор Центра честно признаётся, что культурного отдыха у постояльцев нет. Из 105 человек, которые находятся здесь, 70 – не могут передвигаться.

– Да и ходячим уже не до той радости. На первом этаже создаём молельную комнату, предложили там отпевать умерших. Но все работники выступили против. Это вызовет у людей реакцию: я следующий.

Владимир Выродов

В год через Центр социальной реабилитации проходит около 1 600 человек. Умирает 50-60 человек в год. На похороны 5 000 выделяет бюджет, ещё 13 000 платит «Милосердие и забота».

– Когда человек ложится на пол, значит, он скоро умрёт. Мы держим от него это в секрете.

Владимир Выродов

Большинство – из сельской местности. Работали в колхозах, детей отправили учиться, пенсии нормальной не заработали – остались одни.

От кого-то отказались родственники, по материальным или иным соображениям.

– Отношение к людям преклонного возраста своеобразное, больше негативное. В больнице молодой может дать шоколадку, а бабушка купить её не дойдёт. Кроме того, ухаживать за кем-то не очень модно. Если сравнить призывы «помогите людям» и «помогите собачкам», то собачкам помочь откликнутся сто человек, а людям – только 30. Посмотрите интернет: собачки и кошечки везде. А бабушку я нашёл одну – яблоком угощала. Владимир Выродов

Попадают в Центр реабилитации и люди, которых не забрали из больницы. Пенсионера сняли с поезда, а отправить назад в Воркуту сложно, да и переживёт ли он поездку.

– Живёт у нас бабушка, ей спрогнозировали через три месяца смерть от рака. Она уже три года живёт. Послушала наших медиков и не стала делать облучение. После него нужен домашний уход, нужна сиделка.

Владимир Выродов

Ещё одну категорию составляют бывшие «зеки», скитающиеся люди, люди «ничейного государства». Живёт в Центре гражданин то ли Белоруссии, то ли Молдавии, то ли России. Жена и дети в Белоруссии. Сам был в Литве, откуда его депортировали. А Белоруссия гражданства не дала. Поехал к матери в Борисовку, но и здесь с гражданством не получается.

Сами приходят единицы – в основном направляют органы: управление соцзащиты, сельсоветы, Совет безопасности, больницы. Направляют и из Москвы – «Милосердие и забота» организация межрегиональная.

«Порой становимся для родственников врагами номер один»

Чтобы попасть в дом-интернат, нужно быть пенсионером, инвалидом, в конце концов, иметь паспорт. Около половины людей в Центре реабилитации пенсию не получают. Только у троих она переваливает за 11 000 рублей.

– Многие не дают паспорта. Мы не настаиваем. Единственное, когда умирают, они идут через Следственный комитет.

Владимир Выродов

Когда Олег Мантулин вступил в должность секретаря Совета безопасности Белгородской области, он помог навести в Центре порядок. Но из 120 человек определить в дом-интернат смогли только одного – у остальных были противопоказания.

Родственники не всегда благодарны за помощь. Владимир Выродов рассказал историю, когда сын привёз отца и «бросил, как котёнка».

– И это был единственный случай за всё время, когда приехал оперативник, позвонил сыну и сказал: «Вы зачем привезли и бросили? Если он вам не нужен, возьмите направление, подойдите к участковому…». Мы будем у этого сына в почёте? Нет. Владимир Выродов

Жил в Центре один председатель шебекинского колхоза, сейчас уже покойный. Когда у его сына спросили, почему не посещает, ответил, что в детстве папа за делами государственной важности его ни разу никуда не водил. А ещё один сын, когда в приёмной Центра умерла его мать, сказал, что занят в предвыборной кампании, и попросил его не беспокоить.

– Была у нас мама одного работника департамента финансов. Он приблизительно сказал так: «Вы меня особо не беспокойте, но когда умрёт, позвоните, я похороню».

Владимир Выродов

У одной женщины две дочки живут в Москве. Мать бросили: из Москвы доехать в Белгород далеко.

Механизма наказания родственников нет. Прокуратура следит, чтобы не призывали их к совести. Прибегают к этому только по просьбе «постояльца».

«Ругают нас и сами люди, – рассказывает Жанна Гацко. – Им выпить нужно, а мы им ногти обрезаем, уговариваем. Но никого от нас не выгонишь, идти им некуда. Представьте себе: вы живёте дома, у вас семья, дети, вы востребованы в обществе, работаете… И всё это ушло».

«Верните меня обратно» и «Обратно не вернусь»

Почти за 30 лет работы через Центр прошло немало людей, которые в своё время находились «на высоте», имели вес в обществе.

- Одна бабушка была «на высоте». Мы её повезли в Вознесеновку, доехали до её села, она заплакала и попросила отвезти её назад: «Пусть я буду в глазах людей депутатом, в том платье, что я ходила, а не как сейчас – бедная немощная бабка с лицом, которое съел рак».

Владимир Выродов

У одного из «постояльцев» родитель был замом мэра, братья работали в архитектуре, в полиции, в Харьковском университете. А он поехал в Чечню, там женился на чеченке с ребёнком. Жена умерла, сын вырос, а он остался один.

Женщина по имени Людмила в советские годы была экономистом на заводе «Фрез», членом партии. Начала выпивать. Потом ушла в монастырь, где пробыла десять лет. Захотела вернуться к светской жизни, а долг за квартиру превысил её стоимость. Осталась без жилья.

Живёт в Центре мужчина 29 лет, один из немногих моложе 40. Воевал на Украине, после сбежал оттуда. На Украине живут его родители и ребёнок. Но возвращаться не хочет ни в Донецк, ни в Киев.

«Милосердие и забота» работает с людьми с паспортами ДНР и ЛНР. Владимир Выродов рассказал, что его помощник даже ездил на похороны Захарченко. Сотрудничают и с Украиной, иногда передают той стороне их граждан.

«Открытыми стали только два года назад»

В 2019 году «Милосердию и заботе» исполнится 30 лет. Свою деятельность организация начала ещё при Советском Союзе, отделения есть по всей России. В белгородском Центре реабилитации люди живут, получают питание и стационарное обслуживание, есть возможность отправить граждан домой за счёт президентских грантов, оформить инвалидность. У Центра своё подсобное хозяйство, стада овец, коз, утки.

Работают в Центре социальной реабилитации штатные сотрудники и волонтёры. Добровольцев – 35 человек. Владимир Выродов с гордостью рассказал, что для своих сотрудников за три года построили четыре дома, ещё один дом купили.

В штате – 30 человек. Средняя зарплата – 10 000 рублей.

В Центре рассказали, что незадолго до ухода с поста мэра Белгорода приезжал Сергей Боженов и представителей прессы просил «эту грустную тему особо не освещать».

88 коек от «Красного Креста»

«Дом сестринского ухода» появился в белгородском отделении «Красного Креста» в 2002 году. Сейчас в нём 40 коек, заняты они в основном парализованными больными. Руководитель отделения Нина Ушакова рассказывает, что «Дом…» оказался востребован, после чего открыли ещё два отделения – в Новопетровке Валуйского района (на 18 коек) и в Грайворонском районе (на 30 коек). Практически все места заняты.

– Преимущество нашего дома-интерната перед государственным в том, что к нам обращаются люди, которые не могут ухаживать за больными родными на дому. Здесь можно оставить родственников на время – кому-то надо работать, кому-то ухаживать не позволяют жилищные условия. Нина Ушакова

Люди могут находиться в «Доме…» от недели до нескольких лет. Оставляют и ненадолго: кому-то нужно уехать в отпуск, кто-то просто нуждается в небольшом отдыхе от ухода за больным родственником.

Есть и те, кто живёт в «Красном Кресте» несколько лет. Как Екатерина Алексеевна, очень интересная женщина, названная в честь царицы. Она может много рассказывать о своей молодости, но дома её оставить одну уже нельзя.

Ирина Степановна в «Доме…» уже четыре года, перемещается с помощью ходунков. Сын у неё военный инструктор в командировке, ухаживать за ней некому.

В «Доме сестринского ухода» людям обеспечивают полный медико-социальный уход. Содержание одного человека в месяц обходится «Красному Кресту» в 20-21 тысячу рублей. Родственники платят 17 500 рублей. В оплату входит работа персонала, симптоматическое лечение, уход, четырёхразовое питание, амортизация имущества и т.д.

– Для многих это выход. Пенсию мы не берём, родственники получают пенсию и расплачиваются. Как общественная организация мы можем привлечь дополнительные средства. Поэтому стараемся оплату не повышать – такую стоимость удерживаем уже несколько лет. Одинокие люди не получают пенсии в 17 500 рублей, да и не каждый родственник может позволить такую сумму.

Нина Ушакова

Как попасть

Чтобы разместить родственника в «Доме сестринского ухода», нужно обратиться в «Красный Крест». Если будут свободные места, вам выдадут список документов для оформления и анализов, которые необходимо сдать. После прохождения обследования в поликлинике участковый врач выпишет направление. С «Красным Крестом» заключается договор на оказание услуг.

– Если есть места и нет очереди, то по срокам содержания мы людей не ограничиваем. Если есть потребность, то почему не помочь? Если мы чувствуем, что создаётся очередь, предлагаем выписать человека, но когда место освободится, можем взять снова.

Нина Ушакова

Не берут в «Дом…» больных активным туберкулёзом. А, например, ВИЧ-инфекция не является противопоказанием.

По графику день – ночь – двое суток дома работают здесь санитарки и медсёстры с дипломами и сертификатами, плюс они получают навыки паллиативного ухода, каждые пять лет – курсы за счёт организации, ежегодно – профосмотр.

Всего персонала в Белгороде – 20 человек, в Грайворонском районе – 22, в Новопетровке – 9 с половиной ставок, медсестра работает только днём, поскольку там находятся ходячие люди.

Нужен ли государственный дом-интернат в Белгороде

Нина Ушакова считает, что необходимости в государственном доме-интернате в Белгороде нет.

– У нас социальная защита работает на хорошем уровне. Отличные дома-интернаты в Шебекино, в Борисовке, в Старом Осколе. Мест в домах-интернатах достаточно, и государственный в каждом городе и посёлке не нужен.

Нина Ушакова

При этом руководитель белгородского отделения «Красного Креста» к частным домам-интернатам относится настороженно.

– С одной стороны, создаётся конкуренция, работать легче. С другой стороны, задача частника – получить прибыль. Он старается экономить на персонале, на привлечении специалистов. Хотелось бы, чтобы здравоохранение и соцзащита взяли под контроль частные дома-интернаты. Потому что обещать можно одно, а выполнять – совсем другое. Допуск их к такой работе должен быть гораздо серьёзнее. Нина Ушакова

Нина Ушакова рассказала, что увидела объявление об открытии частного дома-интерната и позвонила его директору.

– Мне показалось, что человек совершенно не понимает, чем он занимается. Привезли нам и больную из Томаровки, она была вся в пролежнях, еле дышала, хотя родственники платили 36 тысяч за её содержание. Но человеку практически не помогали. В частных домах оплата за пребывание выше, но стоит ли оно того?

Нина Ушакова

Необходимости в государственном доме-интернате не видит и директор Центра реабилитации «Милосердие и забота» Владимир Выродов. По его словам, районных достаточно, а нужды Белгорода обеспечивает его Центр и «Красный Крест». К частным домам-интернатам он тоже относится настороженно.

– Зачем платить, если можно сделать бесплатно или за меньшие деньги? К примеру, с нами те же больницы взаимодействуют бесплатно. Если они к нам привозят по восемь человек, как они откажут посмотреть одного? А частнику за всё это нужно заплатить. Плюс мы как некоммерческая организация привлекаем дополнительные средства, получаем гранты.

Владимир Выродов