Одноэтажный Белгород

Довольно часто гости города или переселенцы удивляются странным, по их мнению, прослойкам частного сектора между высотной застройкой во всех частях Белгорода. Как так получилось, и что собой представляет одноэтажный Белгород, мы рассмотрим в этой статье.

Я родился и провёл детские годы в одном из типичных домов «деревня-стайл», которые и сегодня составляют значительную часть городской застройки. У меня много знакомых, кто и сейчас живёт в таких же стареньких жилищах. Вплоть до недавнего времени, подавляющая часть белгородского «частного сектора» была именно такой - ветхой, низкокомфортной. Массовое строительство индивидуального городского жилья фактически закончилось к 70-м годам прошлого века и только совсем недавно возобновилось уже в совсем новом качестве - с полным благоустройством.

Итак, город или деревня? В общем-то для довоенного Белгорода эта грань была очень тонка. Хотя подобный облик был свойственным для подавляющего большинства небольших городков. Основой для жилого фонда были маленькие одно-полутораэтажные здания. Касалось это и окраин, и центра. Блага цивилизации в них отсутствовали, водопровод имелся в единичных случаях, электрификация шла медленно, однако ещё до революции часть застройки пользовалась электрическим освещением. Отопление производилось дровами и углём. Материалы и технологии, как и стилистика внешнего облика старинной индивидуальной застройки были крайне разнообразными. Белгород отличался от прочих городов отсутствием приоритетных для использования строительных ресурсов, а население было весьма неоднородным как в плане достатка, так и культурных традиций. По этим причинам найти абсолютно одинаковые дома было делом сложным, исключение составляла слободская очаговая застройка в предместьях. Как правило, представленная саманными домами со схожей планировкой.

В самом же городе наблюдалось соседство самых различных технологий и видов оформления. Декор, как правило, выбирался несложный, из простых геометрических форм, выделявший конструктивные элементы жилища. Хотя отдельные владельцы старались выделить свой дом довольно вычурными деталями.

В XIX и начале XX вв. достаточно большое распространение получили «дома на погребах». При том, что сооружение подвалов и цокольных этажей в рядовой практике было редким даже в советский период, поскольку делало строительство на порядок дороже. Но преимущества энергосбережения и экономии земли уже в то время заставляли горожан «углубляться в землю». Иногда в таких зданиях из экономии каменным был только цоколь, а основной этаж выполнялся из дерева.

Помимо домашней птицы, которая и сегодня встречается в частных городских дворах, множество жителей держало скот, который полагалось пасти на выгонах за пределами застройки. «Белгородская правда» неоднократно писала о проблемах превращения садов и парков в пастбища в 30-е годы, но даже в 50-х стада коров и коз в лугах и оврагах рядом с многоэтажками не были экзотикой.

За первые десятилетия советской власти было построено крайне мало нового жилья. Здесь виной и уездный статус, и медленный прирост населения, хотя эта картина была типична для большинства городов с небольшим населением и слаборазвитой промышленностью. Коммунальный кризис решался в первую очередь уплотнением бывших купеческих особняков, но количество пригодных для этого зданий было невелико. Полутора-Двухэтажные дома перепланировались на отдельные квартиры и общежития. Серьёзные подвижки начались только перед самой войной, в целом же Белгород не коснулась волна новаций и экспериментов новой советской архитектуры.

Наиболее бурное строительство индивидуального жилья происходило в период 1950-1970 гг. Современная территория города, помимо исторической части и де-факто вошедших в неё до Революции слобод Савино и Жилая, включает в себя бывшие пригородные сёла: Супруновку, Пушкарное, Кошары, Стрелецкое, Гринёвку, Оскочное, Ячнево, Старый город, Михайловку, Дальние пески, Покровку, Красное. Всё это районы с исторически сложившейся планировкой и застройкой сельского типа. После войны в них происходит стремительное развитие: перестраиваются старые и разрушенные дома, появляются новые улицы. В основном строительство происходит за счёт жителей и переселенцев. И лишь с началом массового многоэтажного строительства типового благоустроенного жилья, интерес к индивидуальному исчезает, причём быстро и практически полностью.

В период же расцвета с целью быстрейшего решения жилищной проблемы под индивидуальное жильё выделялись свободные участки на окраинах. А так же закладывались обособленные рабочие посёлки за городом. Это напрямую связано со стремительным ростом промышленности и непрерывно растущим числом рабочих новых заводов. В этом случае нет самостроя, районы закладываются по плану, с учётом транспортных связей с предприятиями, образуется геометрически правильная сетка улиц.

В центральной части в первую очередь развивается район Садовой-Павлова, при этом желание использовать каждый свободный участок земли приводит к освоению старых кладбищ, размываемых склонов, вырубке фруктовых садов.

Окраина Жилой слободы постепенно вытягивается на запад, слившись в итоге с Болховцом. Основной осью стала сумская дорога, а кварталы заполнили все пустыри и проезды между многочисленными новыми производствами, окольцевав образовавшуюся промзону в районе ул. Чичерина и Мичурина.

Поскольку Генплан предусматривал расширение промышленного района на север, было принято решение о закладке отдельного рабочего посёлка для северо-западной промзоны за городом. Он получил название Октябрьский. Сегодня это микрорайон Сокол. О периоде становления посёлка наглядно свидетельствует название улиц «административной» части - 1-я, 2-я Центральная, что совершенно не соответствует географическому расположению на карте города. Здесь вполне логично расположили среднюю школу, клуб, ставший впоследствии кинотеатром «Сокол», а недавно - Домом офицеров, и даже памятник Ленину, что подчёркивало статус посёлка как полноценного городского спутника.

В это же время началось освоение южной окраины - здесь заложили посёлок Первомайский, сообщение с которым первоначально осуществлялось через Красное и районную мехколонну (Водстрой). В этом случае особое значение сразу приобрела сдвинутая от планировочной оси улица Горького, на ней расположился кемпинг. Он предназначался для автотуристов, путешествующих по маршруту Москва-Крым, и улица уже изначально была связующей с магистралью.

Третий крупный посёлок вырос рядом со Старым городом и назывался Железнодорожным. Ось ему задала старая дорога, быстро превратившаяся в важную промышленную артерию - ул. К.Заслонова. Немного раньше, неподалёку отсюда, начался стихийный рост маленького хутора при элеваторе на станции Крейда, быстро превратившийся в полноценный массив.

Жильё, возводимое в рабочих посёлках и вблизи центра города, как правило, строилось при участии заинтересованных промпредприятий, частью силами самих рабочих, частью подрядчиками по заказу заводов. Самыми активными застройщиками были Энергомаш, цементный завод, КАЦИ, комбинаты ЖБИ. С 1957 г. территория Белгорода начинает расширяться, постепенно включая в себя старые и новые пригороды. В течение последующих 15 лет рабочие посёлки получили городской статус.

В плане архитектуры послевоенный частный сектор не отличается оригинальностью. Внешний облик зданий традиционен и соответствует канонам индивидуального дома, сформировавшимся в нашей стране и регионе. Не смотря на то, что уже с 20-х гг. прогрессивные архитекторы продвигали проекты достаточно развитых и функциональных коттеджей, одноэтажные дома с консервативной планировкой были значительно проще и дешевле в строительстве, не требовали дополнительных расчётов и квалифицированного труда. В то время как первые участки, отданные после войны под освоение частным лицам, застраивались ими же по принципу «как смогу» и «из того, что под рукой», новые рабочие посёлки в основном состояли из типового жилья. С начала 50-х унифицированные проекты были настоятельно рекомендованы и для самостроя. В итоге обеспечивалось как архитектурное единство массивов, так и снимался ряд вопросов по последующему развитию - подключению к сети коммуникаций. Типовые индивидуальные дома не были новым словом в строительстве, но долгое время эта методика не получала должного распространения из-за отсутствия целевых жилищным программ и, как следствие, - средств. В конце 1940-х масштабный эксперимент по созданию рабочего городка такого рода успешно прошёл в Пензе. Этот опыт и был успешно перенят белгородцами. Пензенские массивы доказали, что если застраивать частный сектор одинаковыми домами, то их эксплуатационные качества значительно улучшаются по сравнению с произвольным самостроем, а при этом стоимость и трудозатраты снижаются т.к. материалы поступают централизованно и в необходимом количестве, а технология отработана.

В работу были приняты несколько вариантов планировок, которые сегодня широко встречаются во всех городских районах послевоенной застройки. Чаще других применяли типовые проекты серий: 108-2,1,4; 130-3; 114-2; 105-1,2; 115-2; 121; Б-17,11. Особенно широко использовали типовые проекты домов на две комнаты (проект серии № 114-1;142; 105-1). Во всех этих домах предусматривалась терраса, кладовая и гостиная (площадью от 14,7 до 19 кв.м.), спальня (от 7 до 9,5 кв.м.) и кухня (от 6 до 7,7 кв.м.). Дома с большей площадью комнат или большим количеством комнат были исключением. Проекты очень часто предусматривали смежное размещение комнат, владельцы нередко пытались перепланировать квартиры под коридорное пространство, но уменьшение и без того малой площади комнат, ставило идею изоляции под большой вопрос. Основной новацией было строительство спаренных домов. Основанием этого кроме достаточно компактного размещения зданий стало доказанное преимущество в уменьшении затрат как на постройку так и на эксплуатацию. Такие дома проще обогреть, можно совместно использовать коммуникации. У нас чаще всего встречаются двухквартирные варианты, они распространены почти повсеместно. Значительно реже можно увидеть дома с четырьмя и более квартирами, прозванные в народе «барачными».

Одно - и двухквартирные дома строились из различных материалов, что в основном зависело от заказчика. Многие поселковые - шлакоблочные, в центре и старых пригородах широко распространены деревянные, обложенные кирпичом. Реже - чисто кирпичные. Особенностью массового строительства было применение нескольких типовых схем дизайна фасада, использовавшихся во всех новых массивах. С одной стороны это приводило улицы к ансамблевому единству, с другой - все посёлки выглядели совершенно одинаково.

Особо нужно отметить категорию так называемых «финских домиков». Индивидуальные застройщики часто выбирали этот тип из-за возможности быстрого возведения и небольшой цены. Это промышленные деревянно-каркасные строения. Поставлялись комплектом и собирались на подготовленном фундаменте. Естественно проекты были унифицированы, и вариаций было немного. «Финские домики» были достаточно передовой для СССР технологией, выпускались они, конечно, на отечественных предприятиях, но принцип и дизайн, как следует из общего названия, позаимствован в северной Европе. Внешние стены состояли из щитов, набранных брусом и простейшего утеплителя. Перегородки - из дощатых щитов. Сборка производилась по принципу «конструктора», комплект включал в себя все основные элементы, фурнитуру. Терраса и фасады зашивались тонкой вагонкой - «шилёвкой». Преимуществом серий этих домов была функциональная продуманность - наличие ванной комнаты, вариантов отопления, современный уровень комфорта и исполнения. «Финки» почти всегда перепланировались жильцами исходя из собственных потребностей, обкладывались кирпичом из-за недостаточной теплоёмкости. Но при этом вошли в историю советской архитектуры как палочка-выручалочка для многих семей, обеспечивших себя жильём за один строительный сезон.

Начало бума строительства одноэтажного Белгорода было осложнено неразвитостью инженерных сетей. В городе отсутствовал газопровод, и это было определяющим в развитии малоэтажных районов в начале 50-х. При этом сильно тормозилось высотное строительство, требующее мощных локальных котельных. Первоначально индивидуальные дома были рассчитаны на печное отопление, и только к началу следующего десятилетия в новостройках рабочих посёлков стали изначально монтироваться газовые отопители. Процесс же переделки уже существующего фонда под газ занял значительное время. Не менее остро стоял вопрос и с водоснабжением. В достаточно короткие сроки территория города, а затем пригородов было покрыта сетью уличных водяных коммуникаций. Подключение квартир затянулось на десятилетия, и до сих пор далеко не все жители города имеют возможность вымыть руки проточной водопроводной водой. Некоторые как и полвека назад идут с ведром к уличной колонке, другим повезло больше - и колонка установлена на участке. Самой же большой проблемой стало отсутствие центральной канализации. На данный момент половина жителей «старого» частного сектора используют выгребные ямы. Большое число даже не имеет тёплого санузла. Иногда можно увидеть как вёдра с помоями выливаются в придорожные канавы в самом центре самого благоустроенного города.

Прогрессивная для послевоенных лет жилищная концепция стала терять актуальность с ростом города и началом возведения многоэтажного малогабаритного жилья. Все преимущества своего дома нивелировались низкой благоустроенностью и экономичным типом реализации. На фоне этого «хрущевки» были хоть и ещё более тесным, но более комфортными. Централизованное строительство индивидуальных домов завершилось, интерес у городского населения к ним так же пропал. Всё последующее время наблюдалась только эпизодическая активность, в основном связанная с реконструкцией уже имеющегося фонда.

Исчезнув из градостроительных проектов, послевоенный опыт ИЖС успешно продолжил своё существование на селе. По тем же проектам и принципам сельские предприятия строили новые жилые кластеры ещё несколько десятилетий, в том числе в пригородах Белгорода. При этом регулярно повышалась комфортабельность.

Естественная потребность в традиционном жилище приводит к популяризации дачных хозяйств. Пик этого процесса приходится на 80 - 90-е годы XX в. В этот период начинается освоение свободных и «вымирающих» территорий вблизи городов. Загородные дома, при наличии средств, строятся по другим идеологическим принципам - максимальная функциональность и рациональность. В основе этого новые представления о комфорте и мировой опыт планирования жизненного пространства. Именно дачный бум стал предвестником последующего периода городского ИЖС. Даже небольшие и экономичные, но удачно скомпонованные летние домики показали, что проживание в них порой более удобно, нежели в типовых городских квартирах. Так полтора десятка лет назад идея «одноэтажного города» вернулась в новой инкарнации и в данный момент активно реализуется.

Стратегия ИЖС сегодня стала одной из основных. Однако, на мой взгляд, её реализация не всегда рациональна. Так, ещё послевоенный опыт показал, что создание районов, состоящих только из индивидуальных домов, создаёт в них ряд проблем. В основном, причина в низкой плотности расселения на значительной площади. Не хватает магистральных дорог, низкая эффективность и высокие издержки для общественного транспорта, ограниченность в социально культурных, образовательных, спортивных, досуговых отраслях, недостаток магазинов, общепита и многое другое делают качество проживания в таких районах ниже современных городских условий.

На мой взгляд, для решения этих проблем нужно пересмотреть принципы проектирования частного сектора, изначально закладывая высокий коммуникативный потенциал и располагая в микрорайоне ядро высокой плотности - среднеэтажный жилой комплекс, уравновешивающий разреженное расселение. Вместе с повышением компактности такого микрорайона резко возрастает целесообразность создания в нём собственной социальной инфраструктуры. Это снижает необходимость ежедневных перемещений, создаёт местные рабочие места, разгружает соответствующую сферу в соседних микрорайонах.