Несколько слов об этике...

Отечественный адвокат со времен Российской империи является неотъемлемой частью системы правосудия. Процессуальное закрепление этой роли со сменой режимов в стране незначительно менялось, но сути своей в уголовном процессе защитник не утрачивал никогда. Обобщённо правовой статус каждой из сторон процесса определён самостоятельным федеральным законом (о судебной системе, об адвокатуре, о прокуратуре), а их процессуальные взаимоотношения в уголовном процессе регламентированы УПК. Соответственно мы имеем процессуальное партнёрство сторон.

Президент в отношении политических и деловых оппонентов и даже откровенных недоброжелателей часто деликатно употребляет термин «партнёры».

В правоприменительной же практике в ряде дел мы снова и снова наблюдаем фактически устоявшуюся прецедентную систему, не предусмотренную законом и грубо искажённую. С другой – периодически встречаем столь причудливые формы поведения сторон в процессе, что об их природе можно только гадать: влияние ли это политической конъюнктуры или коррупционной составляющей, незнание закона или его намеренное игнорирование…

А когда мы, надеясь на так называемую 4-ю власть, приглашаем в процесс прессу, появляется ещё один партнер, призванный честно и беспристрастно освещать ход событий. Статус его так же определён отдельным законом (о СМИ), а поведение в процессе совокупностью процессуальных норм и руководящих разъяснений Верховного суда.

Увы, формально оставаясь в рамках правового поля, фактически мы выходим за его пределы, нарушая нормы профессиональной этики. Раскачивая лодку, стороны зачастую забывают, что борются уже не с процессуальным оппонентом, но и против себя и своего доверителя (применительно к стороне защиты).

В одном из процессов, участником которого автору довелось стать по просьбе добрых знакомых и проверенных клиентов, с ужасом приходится наблюдать неприкрытую политику двойных стандартов у наших партнёров и конфликт этических норм между сторонами и внутри их.

Приведём несколько примеров.

В ряде публикаций, посвящённых рассматриваемому резонансному делу, мы встречаем действительно «крик души»: страдания родных и близких, муки ожидания жён и одиночество детей. Блестяще и искренне.

При этом же встречаются вполне конкретные обвинения в рейдерстве и коррупции в адрес определённых лиц со стороны так называемого потерпевшего.

И тут возникает серьёзный риск. Очевидно, что отсутствие формальной связи стороны защиты со СМИ никто устанавливать не будет. А вот интерпретировать подобные заметки как оказание давления на свидетелей и потерпевших – запросто. В итоге ещё один чёрный шар в сторону подсудимых.

Прокуратура обязана реагировать на открытые сообщения о преступлении, принимать их в качестве заявления, проводить по ним доследственную проверку… но для этого необходимо ставить соответствующие вопросы. Именно вопросы! Какое отношение имеет то или иное лицо, представляющее потерпевших, к бизнес-интересам подсудимых, их имуществу? Почему те или иные лица фигурируют в точно таких же делах в интересах потерпевшей стороны?

СМИ следует трубить во все трубы в случае бездействия прокуратуры.

А сейчас, когда в статье указывается непроверенная или официально неподтверждённая информация, увы, есть все основания обернуть позицию против издания и автора, а далее – опять же против подсудимых.

В соцсетях совсем беда. Мы видим фоторепортажи из зала суда. Несанкционированные судом! Диалог со свидетелем в коридоре суда относительно обстоятельств дела до его допроса в суде – прямое давление на свидетеля. А у нас на носу продление стражи!

Честь и совесть никто не отменял. И когда судья посмеивается над выступлением подсудимого, кровь закипает. Но не надо, не надо вызывающе вести себя в зале суда, отпуская пусть и шёпотом нецензурные выражения. Кроме скандала это ни к чему не приведёт. А подсудимых дискредитирует. То же касается резких выражений со стороны обвинителя – необходимо фиксировать и цитировать все недопустимые высказывания должностных лиц. Увы, стороны часто утопают в перепалках.

Остается «за кадром» уже минимум дважды повторившийся шедевр процессуального творчества председательствующего. При возникновении горячих споров защиты и обвинения суд объявляет перерыв для «наведения порядка в зале»… После чего в зал подтягиваются дополнительные силы судебных приставов с собаками. Так и хочется пошутить: «Бить будете или газ пустите». Но и тут шутить нельзя. Надо писать. Фото, видео без разрешения… нет, это снова откат к жёлтой прессе.

На манер ведущих мировых таблоидов – профессиональная художественная фиксация! Адаптированная расшифровка аудиозаписи, плюс комментарии участников – бомба!

А суд продолжает улыбаться. Прокурор кричать, откровенно перебивать и корректировать показания свидетелей. Реплики: «не все украли», «хватит уже с вас вопросов» и т.д. – ничто иное как грубое нарушение права подсудимых на защиту, а защитников – на оказание квалифицированной юридической помощи.

Формулировки же обвинения относительно возражений против проведения фото- и видеосъёмки также вызывают вопросы.

По мнению гособвинителя, представитель прессы не обосновал необходимость проведения съёмки. В то время как закон не требует такого обоснования, а лишь регламентирует ограничения на такую съёмку. В нашем случае нет ни одного формального основания, препятствующего съёмке, тем более что аудиозапись разрешена.

Кроме того, базовые нормы об открытости и гласности судебного процесса, подтверждённые руководящими разъяснениями Верховного Суда РФ, являются единственными и безусловными основаниями к осуществлению съёмки представителем прессы.

При этом снова крайне напряжённая атмосфера в зале является провоцирующим обстоятельством. Так, суд неоднократно не позволял стороне защиты, а также прессе заявить те или иные ходатайства. Не позволял не прямым запретом в виде процессуального решения, а созданием условий, при которых фактически у стороны не было такой возможности. А в конце заседания стороне сообщалось «вам была предоставлена возможность»… Вопрос, когда и кому. Такая обстановка заставляет выкрикивать свои заявления и ходатайства. Что является откровенным нарушением, но нарушением вынужденным. Однако эта самая вынужденность никакого правового значения уже не имеет. В итоге сторона защиты или представитель прессы формально заслуженно получает от суда замечание и отказ в удовлетворении заявленной просьбы.

Налицо нарушение общеправового принципа недопущения злоупотребления правом. Судом, а также стороной гособвинения без нарушения норм УПК создаются условия, при которых другая сторона в результате собственных действий претерпевает негативные процессуальные последствия.

Итак, мы наблюдаем игнорирование требований закона об открытости, гласности и права на защиту. Но общим знаменателем в этой сложной поведенческой формуле является систематическое игнорирование стороной обвинения базового установления международного и российского права – презумпции невиновности.

«Участники этой преступной схемы» − это, оказывается, подсудимые, и этот штамп является основанием к продлению меры пресечения в виде содержания под стражей, по мнению гособвинения.

Продолжение следует…